Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
И тут Шэнь Цинцю понял, что это случилось, когда он выдергивал из ноги побеги цинсы.
Стыдоба, да и только.
Негодование, которым так и сочился голос Ло Бинхэ, бесследно испарилось.
– Выходит, когда я слышал, что учитель плакал, мне не почудилось?
– Почем мне знать! – вне себя от унижения брякнул Шэнь Цинцю.
Вырвав рукав, он вновь двинулся прочь. Ло Бинхэ тотчас вновь схватил его – и, вот дерьмо, надо же было ему вцепиться в правую руку, где укоренилась цинсы. Хоть Шэнь Цинцю удалось сдержать недостойный вскрик, он все же невольно застонал сквозь зубы. Ло Бинхэ тотчас отнял руку, поддержав учителя под левый локоть, и принялся встревоженно осматривать его в зеленоватом свете свечей.
И чем дольше он его разглядывал, тем более обеспокоенным делалось выражение его лица – похоже, на теле Шэнь Цинцю и впрямь живого места не осталось. Все, на что падал его взгляд, было сплошь окровавлено и изранено – воистину, зрелище не для слабонервных. Ло Бинхэ четко помнил, что, прежде чем он лишился сознания, с Шэнь Цинцю определенно было все в порядке.
– Это все… из-за меня? – спросил он дрогнувшим голосом.
Шэнь Цинцю казалось, что еще немного, и он начнет харкать кровью. Если не из-за тебя, то из-за кого же, спрашивается?
Однако он никогда не сказал бы этого вслух, потому как ненавидел давить на жалость и кичиться своими жертвами [4], а потому выплюнул лишь три слова:
– Твоя рука – пусти.
Ло Бинхэ мигом переменился в лице, с неожиданной мягкостью бросив:
– Не пущу. Учитель, не злись на меня, я был неправ.
Сколько, мать вашу, раз он уже это слышал – и хоть бы раз был эффект!
Шэнь Цинцю лишь отмахнулся: поди прочь, Незрячие остовы уже на подходе, так что просто дай мне уйти, пока есть такая возможность! Однако вместо того, чтобы последовать этому немому приказу, Ло Бинхэ вцепился в учителя, что твоя тянучка [5]:
– Учитель, прошу, ударьте меня, если это поможет вам выместить гнев!
Кто-нибудь, умоляю, срочно избавьте меня от этого мазохиста [6] – заприте его где-нибудь, что ли…
Ло Бинхэ так и продолжал тащиться за ним, обхватив его за локоть. Достаточно хорошо знакомый с его тактикой, Шэнь Цинцю давно уяснил, что пряник действует на его ученика куда доходчивее кнута [7], а потому, вконец потеряв терпение, заявил:
– Вечно ты так: рыдаешь, признавая свои ошибки, а потом опять берешься за старое – тебя разве что могила исправит. Какой во всем этом смысл?
– Ну а если я все же исправлюсь? – в голосе Ло Бинхэ послышались слезы. – Учитель, не бросайте меня!
Видя, в какое плачевное состояние в одночасье пришел его грозный ученик, Шэнь Цинцю ощутил необоримое желание отвесить ему пару добрых затрещин – его удержало лишь соображение, что Ло Бинхэ без того так крепко приложили, что он, чего доброго повредился умом. Неужто все дело в том, что он – никудышный педагог? И как только он умудрился взрастить такого нытика? Ло Бинхэ, воплощенный владыка демонов собственной персоной, висит на его рукаве и воет белугой, и как назло, ни одного свидетеля в округе – кто ж ему поверит, расскажи он об этом?
Да даже Нин Инъин никогда не была такой плаксой!
Не в силах это выносить, Шэнь Цинцю в сердцах брякнул:
– Да кто ж тебя бросает-то?
– После того, как я потерял сознание, я все еще продолжал смутно сознавать себя, – поведал Ло Бинхэ, – и потому прилагал все усилия, чтобы очнуться. Но когда я наконец открыл глаза, то обнаружил, что лежу в запечатанном гробу, а учитель сгинул неведомо куда. На мгновение я поддался гневу, решив, что учитель вновь меня оставил – я боялся, что вы решили вернуться к ним, позабыв обо мне…
Если подумать, подобное пробуждение и впрямь далеко не предел мечтаний. Шэнь Цинцю вздохнул, молча признавая свою вину.
– То, что я наговорил сейчас – я это не специально, – продолжал каяться Ло Бинхэ. – Не знаю, как у меня это вообще вырвалось – я вовсе ничего такого и не думал, просто перед учителем я не в силах себя сдерживать. Я понимаю, что веду себя недостойным образом, теряя лицо, но то, что на самом деле учитель не оставил меня и защищал все это время – что это не привиделось мне во сне – делает меня таким счастливым…
Ну и кто теперь теряет лицо?
Два взрослых мужика сплелись в сопящий и всхлипывающий клубок – один не лучше другого!
Видимо, Ло Бинхэ и впрямь был вне себя от восторга, поскольку, исчерпав наконец цветистый поток романтической чуши, продолжал как заведенный повторять одно и то же – как он рад и как он счастлив, пока лицо Шэнь Цинцю не начало подергиваться. Потирая висок, заклинатель испустил глубокий вздох.
Ну ладно. Это не первый раз – и наверняка не последний: если верить словам Мэнмо, он теперь все время так себя ведет, то и дело переключаясь с образа внушающего ужас темного лорда на терзающего носовой платок за твоей спиной безутешного ребенка.
Иными словами, только начинает казаться, что Ло Бинхэ не лишен здравого смысла, как он приходит в неистовство из-за какой-нибудь очередной ерунды. Если подумать, слова Мэнмо насчет слабоумия не так уж сильно расходились с реальностью – вот вам и владыка демонов!
Замедлив шаг, Шэнь Цинцю терпеливо спросил:
– Так с тобой все в порядке?
– В полном, – кивнул Ло Бинхэ.
Ну и как это возможно после столь сильных ожогов? Не доверяя словам ученика, Шэнь Цинцю вновь потянулся к его лбу, однако кожа была прохладной и гладкой на ощупь. Удовлетворившись этим, заклинатель хотел было отнять руку, но Ло Бинхэ накрыл его ладонь своей, а глаза вновь засверкали из-под скрещенных пальцев.
Это выражение лица было до боли знакомо Шэнь Цинцю: именно с таким день за днем мирно паслась на пике Цинцзин его маленькая белая овечка, отрада его глаз [8] Ло Бинхэ.
Под этим пристальным взглядом щеки Шэнь Цинцю поневоле заалели, но он не мог позволить себе вырвать руку силой – сделать подобное с размякшим от счастья Ло Бинхэ было бы все равно что дать ему пощечину, так что вместо этого он возобновил расспросы:
– Точно в порядке? Голова не кружится? Духовная и демоническая энергия в равновесии и циркулируют нормально?
– Да, абсолютно, – с готовностью отвечал Ло Бинхэ. – Лучше, чем когда-либо.
За разговором они зашли в один из склепов в восточном крыле Мавзолея. Вытащив меч из ножен, Ло Бинхэ рубанул прямо по стене, проделав угольно-черный проход в ткани пространства. Похоже, он не только успел исцелить руку и ногу, но и отмыться от крови, а также добиться беспрекословного подчинения от непокорного Синьмо. Что ж, главный герой есть главный герой, тут удивляться не приходится. Никак не прокомментировав открытие портала, Шэнь Цинцю лишь махнул рукой в его сторону: идем, мол.
Выйдя на солнечный свет за стенами Мавзолея, Ло Бинхэ тотчас протянул руку, чтобы поддержать учителя.
И впрямь немало воды утекло с тех пор, как они в последний раз общались столь же мирно.
Подавив невольный вздох сожаления, Шэнь Цинцю украдкой бросил взгляд на ученика. Тот и в самом деле прямо-таки лучился благополучием – не обошлось и без самодовольной улыбки. Подумать только, он положил свою жизнь на то, чтобы защитить ученика – а тому все это как с гуся вода. Складывалось впечатление, что за то время, пока тот спал, его ореол главного героя успел основательно подзарядиться.
– Когда я услышал, как учитель плакал… – внезапно заговорил Ло Бинхэ.
– Когда это я плакал? – краешком губ улыбнулся Шэнь Цинцю.
– Когда я услышал чей-то плач, – моментально поправился Ло Бинхэ, – меня охватило странное чувство…
Эти слова вновь заставили Шэнь Цинцю встревожиться: быть может, те удары по голове все же не прошли бесследно?
– Какое чувство? – осторожно спросил он.
– Не знаю, – покачал головой Ло Бинхэ.
– У тебя что-то заболело?
– Нет, не заболело, скорее…
Так и не закончив фразу, он с озадаченным видом опустил взгляд, осматривая собственное тело.
